План «Жириновского-Медведева» по переселению пострадавших от стихии и техногенной катастрофы японцев, который большинство аналитиков сразу же отнесли к разряду политических курьезов, тем не менее, похоже получает некоторое развитие.

Напомним, что вице-спикер Госдумы от фракции ЛДПР Владимир Жириновский призвал жителей Японии покинуть опасные для жизни острова и переселиться на свободные российские территории. «В связи с последними событиями в Японии фракция ЛДПР предлагает правительству России обратиться к японцам с рекомендациями начать консультации по вопросу переселения жителей островов на территорию России», - заявил Жириновский.

По его словам, «у нас полно мест, где есть к чему приложить руки и мозги, особенно японские». «Пусть строят себе жилье, они сами себя обеспечат, пусть принимают гражданство в установленном порядке, учат русский язык и ассимилируются», - предлагает политик.

Как сообщила пресс-служба фракции, Жириновский высказал мнение, что японские острова непригодны для постоянного проживания, они чрезвычайно уязвимы для природных катаклизмов. «Россия на порядок стабильнее в этом аспекте», - подчеркнул он. С точки зрения вице-спикера, это «вопрос не праздный, поскольку речь идет об угрозе исчезновения японской нации в обозримой перспективе». «Мы в данном случае ничего не делим, никаких островов, мы предлагаем избежать гуманитарной катастрофы. Пусть едут на свободные пространства, строятся, обеспечивают себя, нашим не помешают, а Россия только выиграет от того, что к нам присоединится такой трудолюбивый народ», - считает Жириновский. Тем более, уверен он, исторически некоторые российские этносы имеют общие корни с японскими.

Инициатива вице-спикера неожиданно была поддержана президентом России. Дмитрий Медведев заявил, что Россия готова решить вопрос трудоустройства японцев на российской территории (интересно, а когда она будет готова решать тот же вопрос в отношении россиян? - прим.Д.О.). «И вообще нам сейчас следует подумать в целом об использовании, в случае необходимости, может быть, и части трудового потенциала наших соседей, особенно в малонаселенных районах Сибири и Дальнего Востока», - сказал Медведев.

На инициативу президента немедленно откликнулась Федеральная миграционная служба. Представитель ФМС заявил, что служба готова оказать максимальную визовую поддержку для трудоустройства граждан Японии, которые остались без работы после стихийного бедствия. «Есть политическое решение, и мы готовы сделать все от нас зависящее, в том числе, оказать максимальную визовую поддержку», - сообщил во вторник пресс-секретарь ФМС Константин Полторанин.

По его словам, для трудоустройства японских граждан в регионах могут быть созданы рабочие группы. «ФМС готова решать все эти вопросы во взаимодействии с другими российскими ведомствами», - сказал Полторанин. Но и этим дело не ограничилось. Высочайшую идею в лучших советских традициях принялись подхватывать на местах.

С предложением пригласить в Хакасию граждан Японии на постоянное жительство выступила общественная палата республики. «Весь мир следит за катастрофой в Японии, - говорится в письме на имя главы Хакасии Виктора Зимина. - Помимо громадного числа человеческих жизней, оборвавшихся в результате стихийного бедствия и техногенной аварии, Япония столкнулась с проблемой радиоактивного заражения». «Общественная палата республики просит рассмотреть возможность приглашения в Хакасию граждан Японии на постоянное место жительства, а также для восстановления здоровья и психологической реабилитации детей», - сказано в письме. Авторы письма уверены, что сибиряки в полной мере поддержат эту инициативу.

Оставим в стороне вопрос, почему руководители нашего государства предлагают гражданам чужой, совсем не дружественной нам страны то, чего лишены миллионы россиян – жилье и работу. Отметим другой аспект дела: вершители наших судеб, руководствуясь первым эмоциональным порывом, принимают решение, даже не пытаясь толком взвесить все обстоятельства, не стараясь продумать, как оно сможет повлиять на межнациональные взаимоотношения в нашей стране, и без того не простые. Просто задуматься над тем, насколько японский менталитет созвучен русскому, и как представители этих двух народов будут сосуществовать.

Но если, конечно, воспринимать Японию, как родину всяческих электронных гаджетов, населенную симпатичными покемонами и нарутами, то такие вопросы, возможно и не придут в голову. Между тем, отметим, что в Японии практически не живут люди иных национальностей, кроме японской (члены смешанных семей, которых, кстати, тоже крайне мало – не в счет). И это при той роли, которую играет Страна Восходящего солнца в глобальных процессах! И дело тут именно в, мягко говоря, «специфическом» японском менталитете.

Собственно, опыт совместного проживания у русских и японцев есть. Так, в 1875 году, согласно договору между Токио и Петербургом японцам отдавались Курильские острова, в обмен на все права на Сахалин. В приложении к договору специально оговаривалась защита и соблюдение гражданских, имущественных и экономических прав русского населения, остающегося на островах. Однако буквально через пару лет у русских были отняты их земельные участки и дома. Их самих вскоре насильно переселили на Хоккайдо. Им дали японские имена, запретили говорить на русском, заставили детей учиться в японской школе.

Но дальше - больше. После поражения России в войне 1904-1905 гг. японцы захватили южную часть Сахалина, где развернули настоящий геноцид неяпонского населения. Вот как описываются те события: «Трагедия острова определилась. На гиляцких лодках, пешком или на вьючных лошадях, неся на себе детишек, через горы и непролазные болота в Александровск стали выбираться беженцы с Южного Сахалина, и поначалу никто не хотел верить их чудовищным рассказам о самурайских зверствах:

- Они всех убивают. От них даже малым ребятам нет пощады. И ведь какие нехристи! Сначала конфетку даст, по головке погладит, а потом... потом головой об стенку. Мы все бросили, что наживали, только бы живыми остаться...

Беженцы говорили правду. Когда раньше в окрестностях Порт-Артура или Мукдена находили тела русских воинов, изувеченных пытками, японцы говорили, что это дело рук хунхузов китайской императрицы Цыси. Но на Сахалине никогда не было хунхузов, теперь жители острова увидели подлинный облик самурая. Именно здесь, на русской земле, японцы решили беречь патроны: военных или дружинников, попавших в плен, они пронзали винтовочными тесаками, а местным жителям отрубали головы саблями, как палачи. По словам ссыльного политкаторжанина Кукуниана, только в первые дни нашествия они обезглавили две тысячи крестьян».

Впрочем, было бы неправильным считать, что подобным образом японцы относились только к русским. Вспомним трагедию китайского города Нанкин, разыгравшуюся в декабре 1937 года. Японцы, захватив город, начали с того, что вывезли из города и закололи штыками 20 тыс. мужчин призывного возраста, чтобы те в будущем «не могли поднять оружие против Японии». Затем оккупанты перешли к уничтожению женщин, стариков, детей. Обезумевшие самураи выдавливали глаза и вырывали у еще живых людей сердца. Убийства совершались с особенной жестокостью. Огнестрельное оружие, бывшее на вооружении японских солдат, не применялось. Тысячи жертв закалывали штыками, отрезали головы, людей сжигали, закапывали живьём, у женщин вспарывали животы и выворачивали внутренности наружу, убивали маленьких детей. Насиловали, а потом зверски убивали не только взрослых женщин, но и маленьких девочек, а также старух.

Свидетели рассказывают, что сексуальный экстаз завоевателей был так велик, что они насиловали всех женщин подряд, невзирая на их возраст, средь бела дня на оживленных улицах. Одновременно отцов заставляли насиловать дочерей, а сыновей – матерей. В декабре 1937 года японская газета, расписывавшая подвиги армии, с восторгом сообщила о доблестном состязании двух офицеров, поспоривших, кто первым зарубит своим мечом более сотни китайцев. Победил некий самурай Мукаи, зарезавший 106 человек против 105.

Когда подразделение Ацумы покидало Нанкин, то выяснилось, что транспортное судно не может стать к берегу речной бухты. Ему мешали тысячи трупов, плывших по Янцзы. Ацума вспоминает: «Нам оставалось использовать плавающие тела как понтон. Чтобы погрузится на корабль, пришлось идти по мертвецам». Всего за шесть недель было убито около 300 тыс. человек более 20 000 женщин было изнасиловано. Террор превышал всякое воображение. Даже немецкий консул в официальном докладе описывал поведение японских солдат как «зверское». 

Американская журналистка китайского происхождения Айрис Чан написала 3 книги о геноциде китайцев в Нанкине, во время написания последней 4-й книги о нанкинской резне ее стали мучить депрессии и она покончила жизнь самоубийством, застрелившись из револьвера.

Впрочем, трагедия Нанкина, перед которой меркнут все зверства, творимые нацистами, не уникальна. После того, как 15 февраля 1942 г. японцы оккупировали британскую колонию Сингапур, оккупационные власти приняли решение выявить и ликвидировать «антияпонские элементы» китайской общины. Под это определение подпадали китайцы-участники обороны Малайского полуострова и Сингапура, бывшие служащие британской администрации и даже простые граждане, сделавшие в свое время пожертвования в фонд помощи Китаю. В расстрельные списки включались также люди, чья вина заключалась лишь в том, что они родились в Китае.

Эта операция получила в китайской литературе название «Сук Чинг» (с китайского как «ликвидация, чистка»). Через специальные фильтрационные пункты прошли все проживавшие в Сингапуре китайские мужчины в возрасте от восемнадцати до пятидесяти лет. Тех, кто, по мнению японцев, мог представлять угрозу, вывозили на грузовиках за пределы населенных пунктов и расстреливали из пулеметов.

Вскоре действие операции «Сук Чинг» было распространено на территорию Малайского полуострова. Там из-за нехватки людских ресурсов японские власти приняли решение не проводить дознаний и просто уничтожить все китайское население.

Число погибших точно неизвестно, однако оценка снизу равняется примерно 50 тыс., она и прозвучала во время проведения послевоенных трибуналов. По мнению сингапурских и британских властей, речь должна идти о 100 тыс. По разным источникам, китайское население спасло то, что из-за действий американцев Японии пришлось срочно перебрасывать войска на другие участки, и они не завершили до конца эту операцию. После войны были обнародованы приказы по самой операции – полное тотальное уничтожение китайского населения Сингапура.

Практически то же самое произошло и в Маниле. В начале февраля 1945 г. для японского командования стало очевидно, что удержать Манилу не удастся. Штаб армии был перенесен севернее от столицы в город Багио, а японская армия приступила к методичному разрушению Манилы и уничтожению ее гражданского населения. Если находились европейцы, то они уничтожались согласно лозунгу «Азия для азиатов».

В Маниле было убито несколько десятков тысяч мирных жителей: тысячи людей были расстреляны из пулеметов, а некоторых в целях экономии боеприпасов сожгли заживо, облив бензином. Японцами были разрушены церкви и школы, больницы и жилые дома. 10 февраля 1945 г. ворвавшиеся в здание больницы Красного Креста солдаты устроили там бойню, не щадя врачей, медсестер, больных и даже детей. Та же участь постигла испанское консульство: около 50-ти человек были сожжены заживо в здании дипломатической миссии и заколоты штыками в саду.

Резня и разрушение происходили и в окрестностях Манилы. Японцы полностью уничтожили пятитысячное население городка Каламба, а город сожгли. В монастырях и католических школах массово уничтожали монахов и монахинь, школьников и учителей.

Зверств, как сообщили оставшиеся в живых, было бесчисленное множество. Женщинам саблями отрезали груди, прокалывали гениталии штыками, вырезали недоношенных детей. Мужчины, пытаясь спасти свое имущество из горящих домов, были сожжены в огне – их загоняли обратно в горящие здания. Мало кто избежал смерти.

По самым осторожным оценкам, число погибших во время резни в Маниле гражданских лиц составляет более 111 тыс. человек.

Когда в Новой Гвинее у японцев возникли перебои с провиантом, они вынесли решение, что поедание своего злейшего врага не может считаться каннибализмом. Сейчас трудно подсчитать, сколько американцев и австралийцев съели ненасытные японские каннибалы. Один ветеран из Индии вспоминает, как японцы аккуратно отрезали кусочки мяса у еще живых людей. Особо лакомой добычей у завоевателей считались австралийские медсестры. Поэтому работавшему вместе с ними мужскому персоналу было приказано в безвыходных ситуациях убивать медсестер, чтобы те не попали живыми в руки японцев. Был случай, когда с потерпевшего крушение судна на, берег захваченного японцами острова выбросило 22 австралийские медсестры. Японцы набросились на них как мухи на мед. Изнасиловав, их искололи штыками, а в завершение оргии загнали в море и расстреляли. Азиатских пленных ждала еще более печальная участь, поскольку они ценились еще меньше американцев.

Когда в одном из концентрационных лагерей произошла вспышка холеры, японцы не стали утруждать себя лечением, а просто сожгли весь лагерь вместе с женщинами и детьми. Когда в той или иной деревне возникали очаги заболеваний, огонь становился самым действенным средством дезинфекции.

Можно, конечно сказать, что все эти ужасы в прошлом, что к нынешним японцам – людям культурным и цивилизованным, они не имеют никакого отношения. Но, увы, опыт показывает, что культура и цивилизованность, отнюдь не являются преградой для нечеловеческой жестокости и варварства. Несмотря на то, что после войны ряд японских военных были осуждены за резню в Нанкине, начиная с 1970-х годов японская сторона ведет политику отрицания преступлений совершенных в Нанкине. В японских школьных учебниках истории просто обтекаемо пишут, что в городе «было убито много людей».

Военные преступники считаются национальными героями в современной Японии, им ставят памятники, к местам их захоронений водят школьников. Их память публично почитают первые лица страны. Да что говорить – на токийском кладбище стоит монумент сотрудникам «Подразделения 731» секретной японской военной лабораторией, где где в течение 12 лет отряд разрабатывал бактериологическое оружие с использованием бактерий чумы, тифа, дизентерии, холеры, сибирской язвы, туберкулеза и др. и испытывал его на живых людях.

«Подопытными объектами» стали более 5 тыс. военнопленных и мирных жителей. Ну, определение «подопытные» - это чисто наше, европейское. Японцы предпочитали использовать термин «брёвна». В отряде были специальные клетки, куда запирали людей. Клетки были настолько маленькими, что пленники не могли пошевелиться. Их заражали какой-либо инфекцией, а затем днями наблюдали над изменениями состояния организма. Были и клетки больших размеров. Туда загоняли одновременно больных и здоровых, дабы отследить, насколько быстро болезнь передается от человека к человеку. Но каким бы образом его ни заражали, сколько бы ни наблюдали, конец был один – человека заживо препарировали, вытаскивая органы и наблюдая, как болезнь распространяется внутри. Людям сохраняли жизнь и не зашивали их целыми днями, дабы доктора могли наблюдать за процессом, не утруждая себя новым вскрытием.

Были и эксперименты просто для любопытства. У подопытных вырезали из живого тела отдельные органы; отрезали руки и ноги и пришивали назад, меняя местами правые и левые конечности; вливали в человеческое тело кровь лошадей или обезьян; ставили под мощнейшее рентгеновское излучение; оставляли без еды или без воды; ошпаривали различные части тела кипятком; тестировали на чувствительность к электротоку. Любопытные ученые заполняли легкие человека большим количеством дыма или газа, вводили в желудок живого человека гниющие куски ткани.

Один из примеров подобной «тренировки» описывается в книге «Кухня дьявола», написанной самым известным исследователем «отряда 731» Сэйити Моримурой:

«В 1943 году в секционную привели китайского мальчика. По словам сотрудников, он не был из числа „бревен", его просто где-то похитили и привезли в отряд, но точно ничего известно не было. Мальчик разделся, как ему было приказано, и лег на стол спиной. Тотчас же на лицо ему наложили маску с хлороформом. Когда наркоз окончательно подействовал, все тело мальчика протерли спиртом. Один из опытных сотрудников группы Танабэ, стоявших вокруг стола, взял скальпель и приблизился к мальчику. Он вонзил скальпель в грудную клетку и сделал разрез в форме латинской буквы Y. Обнажилась белая жировая прослойка. В том месте, куда немедленно были наложены зажимы Ко***а, вскипали пузырьки крови. Вскрытие заживо началось. Из тела мальчика сотрудники ловкими натренированными руками один за другим вынимали внутренние органы: желудок, печень, почки, поджелудочную железу, кишечник. Их разбирали и бросали в стоявшие здесь же ведра, а из ведер тотчас же перекладывали в наполненные формалином стеклянные сосуды, которые закрывались крышками. Вынутые органы в формалиновом растворе еще продолжали сокращаться. После того как были вынуты внутренние органы, нетронутой осталась только голова мальчика. Маленькая, коротко остриженная голова. Один из сотрудников группы Минато закрепил ее на операционном столе. Затем скальпелем сделал разрез от уха к носу. Когда кожа с головы была снята, в ход пошла пила. В черепе было сделано треугольное отверстие, обнажился мозг. Сотрудник отряда взял его рукой и быстрым движением опустил в сосуд с формалином. На операционном столе осталось нечто, напоминавшее тело мальчика, - опустошенный корпус и конечности». 

И вот этим нелюдям поклоняются сегодня японцы. Приносят на их могилы цветы, приводят к ним своих детей, чтобы они учились у этих «героев» пресловутому «величию японского духа». Тому самому, которым сегодня восхищаются репортеры, передающие материалы из разоренной Японии, поражаясь, что японцы говорят о погибших родственниках с улыбкой, без слез и дрожи в голосе.

Но едва ли бы они стали удивляться, если бы знали что, перед уходом на Русско-японскую войну 1904-1905 гг. некоторые солдаты убивали своих детей, если в доме была больная жена, и не оставалось других опекунов, так как не хотели обрекать семью на голодную смерть. Они считали такое поведение проявлением преданности императору.

Согласно Томикура и другим авторам, подобные поступки считались достойными похвалы, так как убийство ребенка и больной жены рассматривалось как выражение преданности и жертвенности по отношению к своей стране и императору Мэйдзи.

И в годы Второй мировой войны японские газеты писали о подобных проявлениях «величия духа». Так, в пример другим подданным императора ставилась жена одного японского летчика, которого не взяли в отряд смертников из-за того, что у него было пять детей. Видя огорчение своего мужа, супруга, желая помочь его горю, утопила всех пятерых детей в бассейне для омовений, а сама удавилась. Препятствия для вступления в камикадзе было устранено, но, в этот момент, как назло, Япония капитулировала.

Абсолютная бесчеловечность, как к «своим», так и к «чужим» была и остается в Японии одной из главных «добродетелей» и обозначается не иначе, как «твердый непоколебимый дух».

Все это проистекает из так восхищающего японофилов «Бусидо», кодекса пути воинов-самураев. Нельзя не признать, что идеология этого самого многочисленного в Японии сословия в наши дни стала символом и основой духовного возрождения нации. Об этом откровенно заявляют сами японцы, например, Минору Танака, осуществивший перевод на английский язык знаменитой «Хагакурэ» («Спрятанное за листьями»). Ее автор Цунетомо Ямамото (1659-1719), член могущественного клана Набэсима, запретил публиковать книгу (Ямамото прекрасно сознавал ее радикализм, неприемлемый для мирного времени). Однако финальная рукопись «Хагакурэ» была тайно скопирована и имела хождение среди «пробужденных самураев». Она была рассекречена благодаря публикации в 1906 г., оказав огромное влияние на военных, в том числе позже на подготовку солдат-смертников (камикадзе). Недаром «Хагакурэ» расценивалась противником как «идеологический военный преступник». Однако японская нация возродилась вместе с «Хагакурэ», сохранив в общественных структурах модель самурайского клана. Танака откровенно пишет, что современные японские бизнесмены - это те же «самураи», а компании – «кланы». Каждый из них возглавляется «господином», долг служения которому является высшим в кодексе самурайской чести.

Следует так же отметить, что японцы отнюдь не готовы довольствоваться технической, экономической, научной и культурной экспансией. Они грезят о реванше, о территориальных захватах, о «восстановлении исторической справедливости».

Так, разумно ли приглашать людей с такой моралью и такими традициями к нам на жительство?

Дмитрий Орлов

Сегодня.ру