Говоря о национальной политике в Царской России, нельзя, конечно же, обойти молчанием и правовое положение евреев. Почему-то считается, что этот вопрос наиболее известен. Однако, как выясняется, знания большинства ограничиваются весьма смутными представлениями о пресловутых "процентной норме" и "черте оседлости". Политика же России в отношении евреев была гораздо более подробно разработанной и отличалась более существенной дифференциацией, включая предоставление льгот и преимуществ. Сразу необходимо оговорить, что особые правила, как о предоставлении льгот, так и об ограничениях, распространялись только на тех, кто исповедовал. Поэтому далее мы будем говорить только об этой части еврейского народа, состоявшего в подданстве России. Но обратимся, все же, для начала, к т. н. процентной норме и черте оседлости. Здесь, прежде всего, следует помнить, что евреи составляли всего ок. 4% населения Империи.
По общему правилу евреям, окончившим гимназический курс, получившим аттестаты и пожелавшим приобрести высшее образование, дозволялось вступать для продолжения наук в Университеты, Академии и другие высшие учебные заведения по всей Империи. Ученики, прошедшие курс обучения в реальном училище и дополнительном классе, а также лица, имеющие свидетельства о знании этого курса, могли поступать в высшие специальные училища, подвергаясь только поверочному испытанию.
Существовали следующие "ограничения":
в отношении приема евреев в высшие учебные заведения всех ведомств, за исключением консерваторий Императорского Русского Музыкального Общества: 3% для столичных учебных заведений, 5% для находящихся в прочих местностях Империи вне черты еврейской оседлости и 10% в районе оседлости;
в отношении правительственных средних учебных заведений, содержавшихся на средства государственного казначейства: 5% общего числа учащихся в столичных учебных заведениях, 10% в учебных заведениях вне черты еврейской оседлости, и 15% в районе оседлости.
Число евреев, допускаемых по званию аптекарского помощника к слушанию лекций в университетах для подготовки к получению звания провизора, ограничивалось, по отношению к общему числу слушателей, нормами: в 6% для Московского Университета, в 10% для университетов Империи, вне черты еврейской оседлости, и в 20% для университетов в районе оседлости.
Прием евреев в неправительственные средние учебные заведения допускался без всяких ограничений. Точно также принимались они в средние художественные, торговые, художественно-промышленные, технические и ремесленные училища ведомства Министерства Торговли и Промышленности, в зубоврачебные школы, а равно в низшие технические училища Министерства Народного Просвещения.
Вступившие в училища дети евреев не принуждались к перемене веры и не обязаны были посещать уроков, на которых преподавалось Христианское вероучение. Вместе с тем, евреям предоставлялось право обучать детей своих закону веры по собственной их воле, в училищах, или у частных учителей.
Евреи могли заводить свои собственные, частные или от обществ, училища для образования своего юношества в науках и искусствах и для изучения правил их вероисповедания.
В конце концов, с 1916 г. процентная норма не распространялась на евреев-участников войны и их родственников. Учитывая всеобщую мобилизацию, это было фактически равносильно полной отмене процентной нормы. Профессор Левашов в Государственной Думе указывал (14 марта 1916 г.), что на первый курс медицинского факультета Одесского университета из 586 человек поступило 390 евреев, причем прием студентов, надо полагать, был произведен до указанной отмены, т.е. до начала учебного 1915/16 года.
Таким образом, "процентная норма" не была абсолютной и вполне соответствовала принципу пропорциональности прав.
То же относится и к "черте оседлости". Во-первых, следует отметить, что за евреями было сохранено право проживания на тех землях, где они жили до включения их в состав Российской Империи. Площадь этих территорий равнялась почти половине Западной Европы. Во-вторых, ограничение возможности к переселению во внутренние губернии было с удовлетворением встречено большинством ортодоксальных иудеев, мягко говоря, не приветствовавших возможность ассимиляции. В-третьих, временное проживание вне территорий постоянного жительства дозволялось, например, для принятия наследства, для защиты прав собственности в судебных и правительственных органах, для торговли, обучения, или, как тогда говорилось, "усовершенствования себя в науках, художествах и ремеслах".
Не распространялись правила о жительстве только в пределах территории традиционного расселения на евреек, бывших замужем за христианами, как и на всех евреев-неиудеев.
Значительно были смягчены условия в отношении выбора места жительства для евреев:
- окончивших курс в высших учебных заведениях Империи, их жен и детей;
- купцов первой гильдии и членов их семейств, включенных в их сословное купеческое свидетельство, а также на бывших купцов первой гильдии, в течение пятнадцати лет в ней состоявших (как в черте еврейской оседлости, так и вне ее) и членов их семейств;
- аптекарских помощников, дантистов, фельдшеров и повивальных бабок;
- ремесленников, а также на каменщиков, камнетесов, плотников, штукатуров, садовников, мостовщиков и землекопов,
- на воинских чинов, кои, участвуя в военных действиях на Дальнем Востоке, удостоились пожалованиями знаками отличия или вообще беспорочно несли службу в действующих войсках.
Главной целью политики Российской Империи в отношении евреев было отнюдь не ограничение их прав или стимулирование эмиграции (причины ограничений - тема отдельного разговора). Провозглашенная Государем Николаем I основная задача состояла в том, чтобы устроить положение евреев "на таких правилах, кои бы, открывая им свободный путь к снисканию безбедного содержания упражнениями в земледелии и промышленности и к постепенному образованию их юношества, в то же время преграждали им поводы к праздности и промыслам незаконным".
Бoльшая часть евреев, как известно, перешла в российское подданство в результате распада Речи Посполитой. Естественно, появление в составе российских граждан нескольких миллионов новых этнически обособленных подданных, потребовало упорядочить их юридический статус и принять соответствующие нормативные акты.
Первым подробным актом, регулирующим правовое положение евреев, стало Положение об устройстве евреев, утвержденное 9 декабря 1804 г. Императором Александром I. Характерно, что Положение это открывалось главой о просвещении, закреплявшей, что "все дети евреев могут быть принимаемы и обучаемы, без всякого различия от других детей, во всех Российских народных Училищах, Гимназиях и Университетах". Евреи были принимаемы и в Санкт-Петербургскую Академию Художеств. Они были признаваемы и производимы в университетские степени наравне с прочими российскими подданными.
Никто из детей еврейских, во время его воспитания в общих учебных заведениях, не обязан был ни отвлекаться от своей религии, ни "принуждаем учиться тому, что ей противно и даже несогласно с нею быть может".
В случае нежелания евреев отдавать детей своих в общие народные училища, учреждались особые школы. Единственным требованием относительно изучаемых предметов было введение в программу обучения одного из языков: русского, польского или немецкого. Заметьте, одного, т.е. изучение русского языка не было обязательным, а изучение немецкого для говорящих на идиш вообще не представляло проблемы. Еврейский язык употреблялся во всех делах, как касающихся веры, так и в домашних. В магистраты, кагалы и раввины могли быть избираемы лица и не знавшие русского языка, но владевшие немецким или польским.
В соответствии с положением евреи были разделены на четыре класса: земледельцев, фабрикантов и ремесленников, купечество и мещан.
Первым властью Российского Императора предоставлялись особые права и привилегии. Прежде всего, было определено, что евреи-земледельцы ни под каким видом не могли быть обращаемы в крепостных. Во-вторых, им разрешалось не только покупать землю, но нанимать работников для ее возделывания. Впоследствии было подтверждено право найма работников, в том числе христиан, а) для работ кратковременных, каковые требуются от извозчиков, судорабочих, плотников, каменщиков и проч.; б) для пособия в хлебопашестве, садоводстве и огородных работах на землях, собственно евреям принадлежащих, и особенно в то время, когда нужна первоначальная обработка сих земель; в) для работ на фабриках и заводах, кроме, однако, заводов винокуренных; г) для должностей комиссионеров и приказчиков по делам торговым; д) для должностей поверенных, приказчиков и служителей по винным откупам; е) для должностей приказчиков и писарей по содержанию почтовых станций.
Евреям разрешалось арендовать земли у помещиков. При этом евреи на 5 лет освобождались от всех казенных податей. Для тех, кто не мог ни купить, ни арендовать землю отводилось первоначально 30.000 десятин в плодороднейших губерниях России. Переселившиеся (исключительно добровольно) на эти земли, освобождались от податей уже на 10 лет, по истечении которых они должны были платить налоги наравне с другими поданными. Кроме того, им выдавалась ссуда но общих с колонистами других национальностей условиях.
В Российской Империи евреям разрешалось заводить любые фабрики на том же основании и с той же свободой, как и всем российским подданным. Более того, для учреждения фабрик им предоставлялся кредит, причем без какого-либо залога (российским помещикам ссуды выдавались под залог).
Евреи-ремесленники были вправе заниматься любыми, не запрещенными общими законами промыслами. Как ремесленники, так и фабриканты из евреев, должны были платить налоги наравне с подданными других национальностей.
Не была запрещена евреям внешняя и внутренняя торговля, включая винную оптом и в розницу. Единственным исключением был запрет на продажу вина в арендованных для земледелия землях, а также в деревнях и селах или в долг (все долги за приобретенное у евреев вино аннулировались).
Глава IV Положения закрепляла, что все евреи в России обитающие, вновь поселяющиеся, или по коммерческим делам из других стран прибывающие, свободны и состоят под точным покровительством законов наравне со всеми другими Российскими подданными.
Никто не имел права присваивать себе собственность евреев, располагать их трудом, а тем более укреплять их лично. Запрещалось кому-либо притеснять, и даже беспокоить их в отправлении веры и в общей гражданской жизни ни словом, ни делом. Жалобы евреев должны были приниматься в присутственных местах и удовлетворяться по всей строгости законов, вообще для всех подданных Российских установленных.
Статья 49 Положения предусматривала, что, "поскольку суд должен быть общий для всех подданных в государстве, то и евреи во всех тяжбах их по имению, в делах вексельных и уголовных имеют ведаться судом и расправой в обыкновенных присутственных местах; из сего следует: 1) что помещики, на землях коих они живут, не имеют над ними права суда ни в тяжебных делах, ни в уголовных; 2) что Третейский Суд в делах тяжебных могут иметь евреи на общем основании и во всей той силе, каковая общими законами Суду сему присвоена".
В городах губернских и уездных евреи были наделены правом избирать одного раввина и несколько кагальных. Это же касалось и местечек помещичьих (причем, без участия в том помещиков, которым запрещалось собирать какую-либо подать за раввинство, что было обычаем в Польше).
В обязанности раввинов входил надзор за обрядами веры и рассмотрение споров, относящихся к религии. Причем здесь надо иметь в виду, что законы иудаизма подробно регулируют не только чисто богословские вопросы, но и бытовую, и другие стороны жизни евреев.
Кагалы должны были наблюдать, чтоб казенные сборы были исправно вносимы. Они могли также расходовать вверяемые им суммы, давая в употреблении их отчет избравшему кагал обществу.
Изданным 13 апреля 1835 г. Положением о евреях обязанности кагалов определялись следующим образом: "1) чтобы предписания начальства, собственно к сословию местных жителей из евреев принадлежащие, были исполняемы в точности; 2) чтобы исправно поступали с каждого лица, или еврейского семейства, подати казенные, сборы и доходы городские и общественные; 3) чтобы деньги, подлежащие передаче в уездные казначейства и другие места, отсылаемы были без промедления, по принадлежности; 4) чтобы расходы, возложенные на сословие евреев его ведомства, были выполняемы надлежащим образом. 5) чтобы суммы, в кагал поступающие, хранимы были в целости. Посему вступающие в кагал деньги хранятся за ключом приемщика, но за печатями всех членов". При этом, в соответствии с § 70 Положения кагальные, во время исправления должности, пользовались почетными правами купцов 2-й гильдии, если не принадлежали к высшей.
Говоря современным языком, евреи сами себе из своей среды избирали особых судей и налоговых инспекторов.
В 1844 г. кагалы были упразднены, но было сохранено право евреев самостоятельно осуществлять раскладку сборов. Евреи продолжали избирать из своей среды сборщиков податей и их помощников (§ 16 Положения о подчинении евреев в городах и уездах общему управлению).
Сельские общества и городские сословия евреев, участвуя в платеже податей и других общественных сборов, распределяли налоговое бремя между собой по общему приговору, сообразно с состоянием и средствами каждого. При этом старые, увечные и убогие евреи причислялись к обществам, к которым они принадлежали по родству. Не имеющие же родственников распределялись для платежа податей по всем еврейским обществам той губернии, по соразмерности числа душ.
Еврейские сельские общества и городские сословия должны были также: 1) наравне с обществами других вероисповеданий, иметь попечение о призрении престарелых, увечных и больных своих единоверцев (в связи с этим дозволялось устраивать особенные больницы и богадельни, в том числе и с помощью, оказываемой Приказами Общественного Призрения); 2) заботиться об отвращении бродяжества, учреждая заведения, в которых бедные могли бы находить работу и содержание.
Еврейские городские сословия могли участвовать в выборах в общественные должности, причем, евреи, умеющие читать и писать по-русски, могли быть избираемы в члены Городских Дум, Магистратов (не еврейских) и Ратуш, на том же основании, как избирались на эти должности лица других вероисповеданий.
Такова истинная картина положения иных, помимо русского народа, национальностей Российской Империи. В Царской России, в отличие от предлагаемых сторонниками "глобализации" мер по установлению "нового мирового порядка", не только не оказывалось противодействия обеспечению национальной идентичности, но, наоборот, создавались условия для всяческого сохранения самобытности народов, развитию их культуры и самосознания.
Примеров приятия этой политики подвластными Российским Императорам народами множество. Достаточно вспомнить добровольно вставших под Русские Знамена поляков, немцев, казанских и крымских татар, калмыков, башкир, вышедших вместе с русским народом на брань в 1812 г.
Или, взять, хотя бы, знаменитую своей беспредельной храбростью "туземную" дивизию. В ней под командованием брата Императора Николая II, Великого Князя Михаила Александровича и офицеров из остзейских немцев, неувядаемой славой покрыли себя по призыву своих старейшин вышедшие на бой за Царя и Отечество ингуши, дагестанцы, кабардинцы и представители других народов Северного Кавказа.
Показателен и такой пример - во время I Мировой войны немцы содержали российских военнопленных-мусульман в отдельных лагерях. Однажды один из таких лагерей посетил представитель Германского Императорского Дома и попросил пленных спеть для него молитву. Так вот, не находившиеся под каким-либо давлением русской власти, все запели "Боже Царя храни", а когда комендант лагеря замахал руками, чтобы остановить столь неприятное для него выражение верноподданнических чувств, мусульмане, истолковав жесты коменданта по-своему, продолжая петь молитву Русского народа, опустились на колени.
Что могут на это возразить наследники большевиков, против которых во II Мировую войну выступили сотни тысяч сынов якобы освобожденных "интернационалистами" народов? Что могут сказать и сегодняшние радетели демократической России, раздираемой холодными и горячими национальными войнами?
Источник: Монархистъ
|
