Особое значение Фултонской речи состоит в том, что Черчилль в ней максимально завысил ставки, сравнив СССР с абсолютным злом – германским фашизмом. Он напомнил о своих предупреждениях в отношении роста агрессивности гитлеровской Германии в 30-е годы и провел прямую аналогию со сталинским режимом, выступив против его «умиротворения»: «Из того, что я наблюдал в поведении наших русских друзей и союзников во время войны, я вынес убеждение, что они ничто не почитают так, как силу, и ни к чему не питают меньше уважения, чем к военной слабости». Разумеется, Черчилль сопроводил этот тезис некоторым количеством необходимых реверансов в адрес недавнего союзника – в противном случае, его не поняли бы многие граждане западных стран, справедливо воспринимавшие Советский Союз как страну, внесшую наибольший вклад в победу над гитлеровской Германией. 

Именно сейчас для Горбачева настал самый опасный момент. Тем не менее он с впечатляющей смелостью продолжает свой курс меняющий наш мир. Система, которую он пытается преобразовать, была не просто плоха или неэффективна, но и по сути своей разрушительна: сама ее тупость постоянно перерастала в злодейство. Он ломает прежний советский блок, чтобы расчистить путь новой Европе, меняет отношения советской империи с внешним миром, да и характер самой этой империи. Благодаря ему закончилась «холодная война» и резко снизилась опасность «горячей» войны между сверхдержавами. Поскольку именно он стал движущей силой наиболее важных событий восьмидесятых, и поскольку то, что ему уже удалось сделать, несомненно определит наше будущее, журнал Time назвал Горбачева Человеком десятилетия.

Русский народ миролюбив. В этом не приходится убеждать того, кто хоть сколько-нибудь знаком с внутренним, духовным обликом среднего русского человека. В этом убеждает всякого и прошлое русского народа, не знающее ни рыцарства, ни ландскнехтов, ни кондотьеров, водивших наемные войска на всевозможные приключения. Русскому народу всегда было чуждо римское "горе побежденным!". О "русском буйстве" не было слышно даже на заре истории. И все-таки, несмотря на природное миролюбие, русскому народу пришлось воевать без конца. С 1055 года по 1462 Соловьев насчитывает 245 известий о нашествиях на Русь и внешних столкновениях, причем 200 из них приходятся на 1240 — 1462 гг., что дает в среднем по одному почти на каждый год.

Содержательный разговор об Иосифе Сталине имеет смысл только в контексте истории России. Какой бы драматичной и сложной она ни была в XX веке, из нее не вычеркнуть индустриальный и культурный прорыв 1930-х, победу в Великой Отечественной войне, восстановление из руин в 1945-1953 годах в условиях новой угрозы. Нравится это кому-то или нет, но оторвать Сталина от названных очевидных достижений не получится: в ту эпоху страной руководил именно он, а утверждать, что все происходило вопреки его воле, не решится ни один вменяемый человек. Поэтому неизбежна и реабилитация социалистической проблематики, без которой изучать послеоктябрьскую историю просто невозможно.

23 ноября, Красная Армия захватила город Калач и замкнула кольцо окружения вокруг армии генерала Паулюса. Началась мучительная агония немецких войск, затянувшаяся до 2 февраля 1943 года. Не прошло и ста часов с начала наступления, а ситуация на Восточном фронте радикально изменилась. Обещание Сталина: «Будет и на нашей улице праздник», прозвучавшее в речи 7 ноября, было выполнено. А в это время немцы выясняли отношения с союзниками. Историк Энтони Бивор в своей книге «Сталинград» так описал германо-румынское разбирательство: «В бункере Гитлера маршалу Антонеску, самому преданному союзнику вермахта, пришлось выслушать гневную тираду фюрера, считавшего, что именно румынские части виноваты в катастрофе.

За тысячу лет своей истории, русские люди привыкли доверяться лично своему Царю, единой человеческой личности. В огне революции, привычное для них начало единовластия массы увидали во власти Ленина. А при этом проглядели то основное обстоятельство, что единовластие, не укорененное династичностью в национальной истории, неизбежно ведет к деспотическому произволу. За это Россия и ее народ поплатились 55-ю годами страданий и еще не кончили платить.

Почему, спросите вы, празднование годовщины перенесли на 17 февраля? Как мне представляется, это произошло случайно. 1919 г. - нелегкий год для большевиков. За делами, за суетой очень легко можно было пропустить столь незначительный праздник, как опубликование Декрета от 28 января 1918 г. А праздник для правительства действительно был незначителен, что подтверждает речь Троцкого к 4-ой годовщине Красной Армии, которая была опубликована в журнале "Военное Дело". Речь была произнесена 18 февраля. Так что, будет ли этот день 17, 18 или др., было неважно. Но вот что было важно в 1919 г. 17 февраля праздник не был проведен, т.к. это был понедельник. В стране полыхает гражданская война, царит голод и разруха - не до праздников, каждый рабочий день на счету. А 23 февраля - воскресенье. В этот день не грех и погулять, но пока с оговоркой, что это "по техническим причинам". Что это были за "технические причины", останется на совести СНК.

Самая важная черта Красной Армии заключается в том, что она представляет собой гигантские курсы «ликвидации неграмотности». Россия огромна, почти все ее население составляют крестьяне, расстояния между деревнями очень велики, а средства транспорта примитивны. Чтобы обучать людей по месту жительства, потребовалась бы гигантская организация и множество учителей - а их нехватка ощущается острее всего. Но если всю молодежь страны собрать вместе в компактных группах, расположенных в крупных населенных пунктах, то за год этих юношей можно обучить, и тогда неграмотность можно будет искоренить за каких-нибудь два десятка лет. В какой-то степени Красная Армия превращается в «народный университет», со всеми соответствующими побочными направлениями школьной работы. Все перечисленное мною существует , с ошеломляющей быстротой превращая в образованных людей 170 миллионов отверженных. (27.11.1921)

И в феврале 1917-го, и в августе 1991-го Россия стала разменной картой политиканов, которые называют себя либералами. Однако настоящий либерализм вовсе не предусматривает обязательной ненависти к своей собственной стране. Либералы бывают разные. Английские, французские, немецкие либералы двух последних столетий немедленно оставляли свой либерализм, как только их родине угрожала опасность. Так же поступали и многие русские либералы, добровольцами уходившие на войну с Турцией за освобождение Балкан, русско-японскую и Первую мировую войны. Те же, кто стремился и стремится к захвату власти любой ценой, кто готов жертвовать судьбами Родины во имя своей собственной гордыни — должны по праву называться «февралистами». Сегодняшние «февралисты» идеализируют Февраль, противопоставляя его большевистскому перевороту, лукаво умалчивая, что и Февраль, и Октябрь являются звеньями одной цепи.

...Дальше произошло то, что никто из нас, бывших в то утро на поле боя – ни парагвайцы, ни боливийцы, не смогут забыть до конца своих дней. Орефьев приказал всем выйти из окопов, построиться в цепи и примкнуть штыки. Выйдя вперед с обнаженной саблей, он, как на параде, повел людей на укрепления, не замечая свиста пуль. Завороженные этой картиной, солдаты встали в окопах и высунулись из-за заграждений, чтобы лучше видеть ту горстку отважных и их удивительное презрение к смерти. Взошедшее солнце играло бликами на остриях штыков и рисовало золотые нимбы над головами бравых парагвайцев, в торжественном молчании чеканивших шаг за своим капитаном. Враг, потрясенный их мужеством, на некоторое время прекратил огонь, и слова Орефьева: «Вперед, на Бокерон! Вива Парагуай!» звучали в полной тишине.